Слова категории состояния как особая часть речи. Тексты

С первой трети XIX в. в русских грамматиках последовательно выделялся разряд слов, промежуточных между именами и глаголами и выражающих главным образом состояние. В качестве грамматических признаков этого разряда слов отмечались: употребление их или исключительно, или преимущественно в функции сказуемого, их неизменяемость по падежам - при близости к именам прилагательным и существительным - и значение времени, неотрывное от их грамматических форм. От наречий эти слова отличались наличием своеобразных "номинативов" - иногда с формами рода, подобно прошедшему времени глагола, значением времени, отношением к лицу или оттенками безличности, а главное, тем, что эти слова не обозначали признака качества и действия. В отдельных группах этих слов бросалось в глаза сходство с краткими формами имен прилагательных. А. X. Востоков в своей "Русской грамматике" присоединяет весь этот разряд слов к категории глагола. Он относит сюда все вообще краткие формы имен прилагательных, считая их "спрягаемыми словами". Еще ярче, по Востокову, оттенок глагольности, спрягаемости выступает в некоторых безличных словах, которые похожи на существительные или на наречия, и в некоторых родовых и личных предикативных (сказуемостных) словах, которые похожи на краткие прилагательные, но которые не имеют соотносительных полных форм среди имен прилагательных. Так, слова льзя (ср. нельзя ), жаль, лень (в таком разговорном употреблении: лень было так рано вставать ) Востоков относит к безличным глаголам. Перечисляя глаголы, управляющие инфинитивом, Востоков помещает в их число рад, готов (среди глаголов, означающих расположение к действию), горазд, можно, должно (среди глаголов, означающих возможность и потребность действия).

Однако точка зрения А. X. Востокова показалась слишком радикальной большинству русских грамматистов первой половины XIX в. Во имя историко-генетических предпосылок о родстве кратких форм имен прилагательных с существительными она была отвергнута Павским и затем К. С. Аксаковым. А. А. Потебня примкнул к этой традиции. Лишь М. Катков мельком выразил согласие с востоковским определением кратких имен прилагательных как спрягаемых форм.

Кроме того, смягченные отголоски концепции Востокова можно найти в грамматических трудах обобщающего и в то же время учебного типа, вроде "Опыта общесравнительной грамматики русского языка" И. И. Давыдова или "Исторической грамматики" Ф. И. Буслаева.

Так, Ф. И. Буслаев писал: "К средним глаголам принадлежит существительный или вспомогательный быть как один, так и в соединении с именем прилагательным, для означения сказуемого... Например, он долго был болен ".

Только Н. П. Некрасов в книге "О значении форм русского глагола" выступил решительным и даже крайним последователем концепции Востокова, придя к ней с другой стороны: "Как глагол через прилагательную форму может усвоить себе значение чисто-прилагательного имени, например, родить - родимый... уметь - умелый, гореть - горелый... и др., так, наоборот, прилагательное имя, через краткую форму с окончанием среднего рода или с безразличным окончанием, может принимать значение глагола, например:

И, полно, что за счеты!..

Лишь стало бы охоты.

Здесь полно от прилагательного полный, -ая, -ое имеет значение глагола в абсолютно-личной форме на -и (т. е. в форме повелительного наклонения. - В. В.).

Нет, не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает мадонну Рафаэля.

Здесь смешно от прилагательного смешной, -ая, -ое имеет также значение глагола, потому что качество, выражаемое им, по смыслу речи представляется присущим предмету под условием известной продолжительности. Известно, что каждое прилагательное имя с кратким окончанием может иметь значение глагола, когда стоит на месте сказуемого в предложении. Таким образом, глагол в развитии своих форм преобразуется в имя прилагательное (ср. формы причастий и их эволюцию. - В. В.), имя прилагательное в сокращении своих форм преобразуется в глагол".

До "Очерка современного русского литературного языка" А. А. Шахматова вопрос о категории состояния оставался в таком неопределенном положении. Например, проф. В. А. Богородицкий указывал на то, что безличные выражения именного происхождения, вроде можно, нужно, теперь являются для чутья глаголами или глагольными частицами, и ссылался на формы времени, им присущие (ср. прошедшее время можно было, нужно было ).

Акад. А. А. Шахматов утвердил открытие Востокова своим авторитетом, также признав краткие формы прилагательных спрягаемыми словами. Но А. А. Шахматов в своем "Очерке современного русского литературного языка" и в "Синтаксисе русского языка" касался преимущественно отдельных морфологических и синтаксических своеобразий краткой формы имени прилагательного. Он не ставил "категории состояния" в ряд других "частей речи". Этот шаг был сделан проф. Л. В. Щербой в его статье "О частях речи в русском языке".

Уже с первой трети XIX века в русских грамматиках последовательно выделялся ряд слов, промежуточных между именами, глаголами и выражающими состояние.

В изучении слов категории состояния в русском языке можно выделить два периода. Первый открывается работами языковедов, начиная с А.Х. Востокова, в которых слова типа «жарко», «душно», «жаль» рассматриваются как некое «инородное тело» в системе традиционных частей речи, второй - исследованием Л.В. Щербы «О частях речи в русском языке», где такие же слова выделяются в отдельную часть речи - категорию состояния. Сначала он относит слова типа «жаль», «нельзя» и т.д. к наречиям. Позже Л.В. Щерба приходит к заключению, что при «ближайшем рассмотрении… указанные слова не подводятся под категорию наречий, так как не относятся ни к глаголу, ни к прилагательному, ни к другому наречию». В.В. Виноградов значительно углубил учение о категории состояния. Опираясь в основном на положения А.Х. Востокова, Н.П. Некрасова, Л.В. Щербы, он поставил данную категорию в один ряд с другими частями речи, которые имеют формы времени. После работы этих ученых появляется ряд исследований, в которых слова типа «холодно» рассматриваются как безлично-предикативные слова, выражающие состояния.

Виноградов В.В. также считал, что эти прилагательные по своему значению сближаются с категорией состояния. Профессор Абакумов С.И. учитывал синтаксическую функцию слов категории состояния и называл их безлично-предикативными словами. Шахматов использовал термин предикативные наречия.

Существует две точки зрения на категорию состояния как часть речи:

II точка зрения:

Мне нельзя сладкое.

Мне близко до дома.

3. синтаксически очень трудно определить, какое предложение перед нами, двусоставное или односоставное:

(двусоставное)

Оставаться наедине с Анной ему было страшно.

(односоставное)

Бабайцева и Максимов рассматривают эту конструкцию как переходную между двусоставным и односоставным предложением.Мигирин и Буланин называют слова категории состояния бессубъектными прилагательными.

Грамматика-80 и «Краткая грамматика» Шведовой относят слова категории состояния к разным частям речи:

к наречиям: грустно, весело, стыдно, ветрено, душно и называют их предикативными наречиями, или предикативы.

к существительным: лень, охота, неохота, пора.

Но Шведова подчеркивает, что общность категориальных значений и синтаксических функций дает основание объединить все такие слова в особый грамматический класс, который иногда называют категорией состояния.

Баранов, Григорян, Ладыженская (в старых школьных учебниках) категорию состояния не рассматривают как особую часть речи.

В новом учебнике Бабайцева и Чеснокова вводят понятие «слова-состояния».

Несмотря на большое количество публикаций, проблема слов категорий состояния не разрешена до настоящего времени. Проблематика слов категорий состояния заключается в том, что нет единого мнения о том, является ли эти слова самостоятельной частью речи, нет однозначной дефиниции данного класса слов, их определяют по-разному: слова категории состояния, предикативы, безлично-предикативные слова и т.д.; не определено точное количество лексико-семантических групп слов категории состояния, нет однозначного решения о наличии категорий времени и наклонения у этих слов, четко не определены синтаксические особенности слов категории состояния в текстах разного характера.

Эти слова заслуживают также особого внимания, поскольку возможность их образования свидетельствует о продуктивности данной категории, так как насчитывается огромное число слов, которые являются продуктом индивидуального словотворчества.

В современном русском языке большинство грамматистов признают «категорию состояния», как самостоятельную часть речи, имеющую свои семантические, морфологические и синтаксические характеристики.

Совсем недавно в школьных учебниках появились параграфы, посвященные словам категории состояния. До этого в школе они не изучались. Рассмотрим, что это за часть речи.

История изучения

Еще в XIX веке ученые - филологи А. Х. Востоков и А. А. Шахматов высказывали мнение, что слова типа «холодно», «душно», «стыдно» отличны от наречий, так как имеют категорию времени и лица (точнее, безличности). Исследователи сближали эти слова с глаголами, тем более что они также в предложениях являются сказуемыми.

Однако не все лингвисты признают слова категории состояния как часть речи. Допустим, в «Русской грамматике» 1980 года такие слова называют «предикативными наречиями».

Грамматические признаки слов категории состояния

Слова категории состояния - это неизменяемые части речи, которые могут выражать состояние природы или окружающей среды (жарко, душно, пыльно) и человека (больно, стыдно) ; могут также выражать оценку (можно, нужно, нельзя, хорошо и т.д.)

Эти части речи могут выступать только в качестве составного именного сказуемого. Грамматическое оформление времени (настоящего, прошедшего или будущего) и наклонения (только изъявительного или условного) берет на себя глагол-связка «быть» и т.п.).

В настоящем времени связка нулевая (На улице холодно. Но: На улице было (будет) холодно)

Примеры слов категории состояния

Эти части речи очень похожи на наречия. Они и образовываться могут от наречий с помощью перехода из одной части речи в другую.

Приведем примеры таких слов.

На празднике было весело .

Сегодня и завтра будет тепло .

Хорошо в лесу в сентябре!

Наконец, есть и такие слова, которые трудно связать с каким-либо производящим словом.

Нельзя было и мечтать о такой удаче!

Что мы узнали?

Слова категории состояния обозначают состояние окружающей среды или человека; могут означать также оценку состояния. Они не изменяются, но имеют категории времени и наклонения, которые реализуются с помощью глагола-связки. Эти слова встречаются только в позиции сказуемого в безличном предложении. Не все ученые признают категорию состояния за особую часть речи, хотя их описали такие выдающиеся лингвисты, как Виноградов и Щерба.

С первой трети XIX в. в русских грамматиках последовательно выделялся разряд слов, промежуточных между именами и глаголами и выражающих главным образом с о с т о я н и е. В качестве грамматических признаков этого разряда слов отмечались: употребление их или исключительно, или преимущественно в функции сказуемого, их неизменяемость по падежам - при близости к именам прилагательным и существи­тельным - и значение времени, неотрывное от их грамматических форм. От наречий эти слова отличались наличием своеобразных «номинативов» - иногда с формами ро­да, подобно прошедшему времени глагола, значением времени, отношением к лицу или оттенками безличности, а главное, тем, что эти слова не обозначали признака ка­чества и действия. В отдельных группах этих слов бросалось в глаза сходство с крат­кими формами имен прилагательных. А. X. Востоков в своей «Русской грамматике» 1 присоединяет весь этот разряд слов к категории глагола*. Он относит сюда все вооб-

Еще раньше Востокова И. Ф. Калайдович противополагал краткие формы имен прилага­тельных как «соглагольные» полным, «соименным» 2 . А слова типа: жаль, [не]льзя - относил

ще краткие формы имен прилагательных, считая их «спрягаемыми словами»*. Еще ярче, по Востокову, оттенок глагольности, спрягаемости выступает в некоторых без­личных словах, которые похожи на существительные или на наречия, и в некоторых родовых и личных предикативных (сказуемостных) словах, которые похожи на крат­кие прилагательные, но которые не имеют соотносительных полных форм среди имен прилагательных. Так, слова льзя (ср. нельзя), жаль, лень (в таком разговорном упо­треблении: лень было так рано вставать) Востоков относит к безличным глаголам 6 . Перечисляя глаголы, управляющие инфинитивом, Востоков помещает в их число рад, готов (среди глаголов, означающих расположение к действию), горазд, можно, дол­ жно (среди глаголов, означающих возможность и потребность действия) 7 .

Однако точка зрения А. X. Востокова показалась слишком радикальной боль­шинству русских грамматистов первой половины XIX в. Во имя историко-генетиче-ских предпосылок о родстве кратких форм имен прилагательных с существительными она была отвергнута Павским и затем К. С. Аксаковым**. А. А. Потебня примкнул к этой традиции. Лишь М. Катков мельком выразил согласие с востоковским опреде­лением кратких имен прилагательных как спрягаемых форм 10 .

Кроме того, смягченные отголоски концепции Востокова можно найти в грамма­тических трудах обобщающего и в то же время учебного типа, вроде «Опыта обще­сравнительной грамматики русского языка» И. И. Давыдова или «Исторической грам­матики» Ф. И. Буслаева.

Так, Ф. И. Буслаев писал: «К средним глаголам принадлежит существительный или вспомогательный быть как один, так и в соединении с имененем прилагательным, для означения сказуемого... Например, он долго был болен» 11 .

Только Н. П. Некрасов в книге «О значении форм русского глагола» выступил
решительным и даже крайним последователем концепции Востокова, придя к ней
с другой стороны: «Как глагол через прилагательную форму может усвоить себе зна­
чение чисто-прилагательного имени, например, родить - родимый... уметь - умелый,
гореть - горелый... и др., так, наоборот, прилагательное имя, через краткую форму
с окончанием среднего рода или с безразличным окончанием, может принимать значе-ние глагола, например: .

И, полно, что за счеты!.. .

Лишь стало бы охоты.

Здесь полно от прилагательного полный, -ан, -ое имеет значение глагола в абсолютно-личной форме на -и (т.е. в форме повелительного наклонения.- В. В.).

I ■ ■ ■ ■ ,

Нет, не смешно, когда маляр негодный.

Мне пачкает мадонну Рафаэля.

Здесь смешно от прилагательного смешной, -ая, -ое имеет также значение глагола, потому что качество, выражаемое им, по смыслу речи представляется присущим предмету под условием известной продолжительности. Известно, что каждое прилагательиое имя с кратким окончанием может иметь значение глагола, когда стоит на месте сказуемого в предложении. Таким образом, глагол в развитии своих форм преобразуется в имя прилагательное (ср. формы причастий и их эволюцию.- В. В.), имя прилагательное в сокращении своих форм преобразуется в глагол» 12 .

До «Очерка современного русского литературного языка» А. А. Шахматова вонрос о категории состояния оставался в таком неопределенном положении. Например, проф. В. А. Богородицкий указывал на то, что безличные выражения именного происхождения, вроде можно, нужно, теперь являются для чутья глаголами или глагольны-

к безличным глаголам ученик Ломоносова и учитель Карамзина проф. Барсов в своей грамматике 3 . Точно так же Н. Кошанский относил к безличным, глаголам не только жаль, жалко, но и стыдно и совестно 4 …

Ср. в «Опыте общесравнительной грамматики русского языка» И. И. Давыдова: «Перво образные, или спрягаемые, прилагательные, отличающиеся от глаголов тем, что не имеют накло нения, времен и лиц... преимущественно употребляются в значении сказуемых» 5 .

** Ср. у К. С. Аксакова изложение соображений о происхождении имени прилагательного и существительного из одной категории 8 . Ср. протест против отнесения Востоковым к глаголам слов можно, должно, жаль и т. п. у Павского 9 .

ми частицами, и ссылался на формы времени, им присущие (ср. прошедшее время можно было, нужно было) 13 .

Акад. А. А. Шахматов утвердил открытие Востокова своим авторитетом, также признав краткие формы прилагательных спрягаемыми словами. Но А. А. Шахматов в своем «Очерке современного русского литературного языка» и в «Синтаксисе рус­ского языка» касался преимущественно отдельных морфологических и синтаксических своеобразий краткой формы имени прилагательного. Он не ставил «категории состоя­ния» в ряд других «частей речи»*. Этот шаг был сделан проф. Л. В. Щербой в его статье «О частях речи в русском языке» 15 .

§ 2. Грамматические особенности категории состояния

Под категорию состояния подводятся несклоняемо-именные и наречные слова, которые имеют формы времени (для прошедшего и будущего времени аналитические, образованные посредством присоединения соответствующих форм связки быть ) и употребляются только в функции сказуемого **. Понятно, что многие из слов (особенно безличного, наречного типа), подводимых под категорию состояния, могут сочетаться и с другими наиболее отвлеченными вспомогательными глаголами, кроме быть (например: стало жаль, стано­вится больно; делается досадно, стыдно; бываю рад и т. п.).

Таким образом, слова из категории состояния по внешнему облику отли­чаются от прилагательных и существительных отсутствием форм склонения и наличием форм времени, от наречий - формами времени и неспособностью качественно или обстоятельственно определять глагол и имя прилагатель­ное***.

Естественно, что и значения предмета, качества или качественно-обстоя­тельственного отношения совершенно чужды категории состояния. Слова, от­носящиеся к категории состояния, выражают «недейственное» состояние, ко­торое может мыслиться безлично (досадно, стыдно ) или приписываться тому или иному лицу как субъекту, испытывающему это состояние (я рад, ты дол­жен и т. п.)****.

Так как формы времени в категории состояния аналитичны, то вся эта ка­тегория в целом носит яркий отпечаток аналитического строя. Формы: я был рад и буду рад (будешь рад и т. п.) - являются чистыми формами времени и наклонения, без всякой примеси видовых и залоговых значений *****. Историю

* Необходимо вспомнить слова Г. Шухардта: «Неразрывная связь между процессом (Vorgang), состоянием (Zustand), свойством (Eigenschaft) очевидна (leigt am Tage)... Что прилагатель­ное трактуют (behandelt) не соответствующим образом, а стараются подчинить (unterzuordnen) его имени, объясняется тем, что в наших языках оно склоняется; но во многих других оно спря­гается (и это также возможно у нас: например, der Himmel blaut)» 14 .

** Ср. замечание А. А. Потебни: «Он прав, несмотря на опущение глагола, hmcjt настоя­
щее время, так как место его в языке в этом отношении определено оборотами он был, будет
прав » 16 . .

*** Ср. замечание И. Ф.Анненского: «...есть ли безусловное основание считать формы весе­ло (ему стало весело), душно (в комнате душно ) наречиями? Обращу внимание на распростра­ненность описательной замены подобных форм (например: нетрудно доказать: нетрудное дело; мудрено ли доехать: мудреное ли дело и т. п.).

Нет ли также аналогии между Воздух душен, Ночь душна и просто душно !» 11

**** Очень неудачна характеристика значения этих слов, предложенная проф. Д. В. Бубрихом: «Эти слова сами по себе не составляют отдельного члена предложения, являясь долевыми (?) словами. Они не имеют ничего общего с глагольностью, но в связи с вспомогательным глаго­лом выступают осененные глагольностью и в этой связи обслуживают обозначение недействен­ного положения вещей, недейственной ситуации» 18 .

***** Акад д д Шахматов писал: «...смысл связки, ее основная задача состоит в том, чтобы выразить те временные отношения, которые не могут быть выражены неглагольными сказуемыми самими по себе; в русском языке настоящее время выражается отрицательно, именно отсутствием связки...» 19

§ 3. Сближение кратких прилагательных с категорией состояния

Категория состояния развивается в современном языке преимущественно за счет наречий и имен прилагательных. Краткие формы имен прилага­тельных, утратив склонение и укрепившись в позиции сказуемого, приобре­тают оттенок времени. Они перестают быть названиями, а становятся преди­кативными характеристиками. Форма времени неотрывна от понимания таких слов, как: мал (ср. малый), велик (ср. великий), рад, должен, намерен, го­ разд, солон, прав, здоров (в значении: мастер, искусен), виден (ср. видный), уста­релое и народнопоэтическое люб и т. п. Ограничение синтаксических функций этих форм привело к изменению их смысловой структуры. В кратких прилага­тельных развиваются значения, не свойственные полным прилагательным, и складываются новые синтаксические связи. Например, готов в фамильярно-просторечном употреблении значит: пьян («К трем часам Опенкин был готов совсем и спал крепким сном» - Гончаров); ср. своеобразия значения и синтак­сического употребления таких слов: расположен (я не очень расположен сегод­ ня идти в театр), повинен (сделать что-нибудь); «растерян мыслями... чего-то ожидаю» (Грибоедов, «Горе от ума»); «обо всем известен-с» (Ф. До­стоевский, «Преступление и наказание»); способен на все; властен, не властен в ком-чем или с инфинитивом (ср. у Баратынского: «Не властны мы в самих себе») и т. п.

Таким образом, многие краткие формы прилагательных резко отличают­ся от соотносительных полных не только своими значениями, но и конструк­тивными возможностями. Русским грамматистам из школы Потебни каза­лось, что краткие прилагательные, в силу своей предикативности, подвер­гаются сильному синтаксическому влиянию со стороны глагола и усваивают некоторые его конструктивные свойства. Так, многие краткие прилагательные (особенно в разговорной речи) приобретают способность сочетаться с инфи­нитивом. Например: «Эка врать здоров ты, Киселев» (Лев Толстой); «Ну, то­же дьячкову сыну много верить нельзя.- Почему ж так? - А потому - врать здоров» (Слепцов, «Вечер»); «Озорничать лют» (Слепцов); «Деньги вы брать охочи» (Писемский); «Али ты думаешь, что я не властен над тобой приказы­ вать!» (Островский, «Свои люди - сочтемся»). Ср. те же конструктивные осо­бенности слов рад, горазд, должен (в значении долженствования), готов, спосо­ бен, достоин, склонен, волен, привычен, ретив, ленив, скор и т. п. 21 Ср.: «Мы рады голову сломать» (Пушкин); «Я больно плясать горазд» (Островский); «Слаб был тоже и выпить» (Достоевский, «Подросток»).

У некоторых кратких прилагательных (тоже преимущественно в разго­ворной речи) возникает своеобразное значение чрезмерной степени обладания каким-нибудь признаком, качеством {слишком...) в сочетании с инфинитивом или отдельно (например: велик, мал, молод и другие подобные). Ср.: «Молод ты меня учить»; «Бедному жениться и ночь коротка» (Л. Толстой). Синони-

* Термины, служащие для обозначения понятия «быть», первоначально имели более кон­кретное значение, выражая определенную форму «бывания», т. е. «пребывания в определенном состоянии» и, в особенности, «пребывания в том или ином месте». Лишь на почве длительного процесса дифференциации постепенно образуется абстрактное значение «бытия» в смысле «суще­ствования» или же в смысле «присущности» той или иной совокупности свойств или состояний независимо от конкретного содержания последних. На этой почве устанавливается использова­ние глагола «быть» в качестве связки (служащей лишь для присвоения предмету того или иного свойства или состояния) 20 .

мична конструкция: слишком (краткая форма прилагательного) + чтобы с инфинитивом.

Легко заметить, что у значительной части кратких прилагательных разви­ваются типы падежного управления, однородные с глаголами той же основы. Например: зол на кого-нибудь, на что-нибудь (в значении: сердит); ср.: злить­ся на кого-нибудь, на что-нибудь; сердит на кого-нибудь, на что-нибудь: «Но я сердита на вас- За что? - Я оскорблена вами» (Тургенев); ср.: сердиться на кого-нибудь, на что-нибудь; согласен с кем-нибудь, с чем-нибудь; "Ср.: согла­ ситься с кем-нибудь, с чем-нибудь; жив чем-нибудь («чем люди живы»); ср. жить чем-нибудь и т. п.

На этом фоне не удивительно, что отдельные слова этого Типа приобре­тают даже способность управлять винительным падежом, например: Я дол­жен ему большую сумму денег.

Но лексические значения многих кратких форм не настолько далеко ото­шли от значений соотносительных полных форм, чтобы можно было видеть в них самостоятельные слова, оторвавшиеся от категории имени прилагатель­ного. С именем прилагательным сближает эти формы общность слово­образовательных признаков, у некоторых - наличие сравнительной степени. Кроме того, у многих кратких форм синтаксический отрыв от категории име­ни прилагательного не сопровождается изменением их лексических значений (ср.: кроток - кроткий; задумчив - задумчивый и т. п.). Возникает своеобраз­ное несоответствие между лексическими и грамматическими границами слов. Нечто подобное наблюдается и в отношениях многих качественных наречий на -о, -ей -ски к лексически однородным именам прилагательным. Однако в категории состояния есть целый ряд и таких слов, которые в современном русском языке уже не могут быть связаны ни с каким другим определенным грамматическим классом. Они не имеют соотносительных полных форм, хотя грамматически однородны с краткими формами имени прилагательного. Они образуют грамматическое ядро категории состояния. Например: рад, горазд, должен, намерен (в слове намеренный значение: имеющий намерение - почти умерло, а в значении: сознательный, заранее обдуманный - l - намеренный, ко­нечно, является особым словом); прав (ср. правый); виден (ср. видный) и неко­торые другие (ср.: квит, мы квиты). Таким образом, категория состояния все более эмансипируется от других категорий.

Причина развития и распространения категории состояния кроется в про­тиворечии между морфологическими и синтаксическими свойствами имен. Морфологически имя противопоставлено глаголу, а синтаксически имя так же может быть сказуемым, как и глагол. Однако имя в русском языке не может приобрести основные семантические свойства глагола, даже если оно употре­бляется только как сказуемое. Устанавливается глубокое грамматическое раз­личие между понятием д е й с т в и я, протекающего во времени, наделен­ного сложными оттенками пространственно-видовых значений и иногда предполагающего разнообразное предметное окружение, и между понятие м к а ч е с т в е н н о го с с о с т о я н и я, в котором являются лица и пред­меты или которое может быть у лиц и предметов. Но, конечно, сложная и тонко развитая система глагола с его категориями лица, времени и наклоне­ния, с его разнообразными формами управления должна была оказать гро­мадное организующее воздействие на новую категорию состояния.

Несомненно, что значение качественного состояния все усиливается в кратких формах страдательных причастий, особенно тех, в которых глаголь­ность ослаблена или полустерта*. Например: «Дела все запутаны» (Остров-

* Ср. замечание А. А. Потебни: «В новом языке выражения он любим, он осужден, по степени грамматической слитности, могут быть поставлены на одну доску не с выражением он любил, заключающим в себе наиболее предикативное из причастий, а скорее с он прав». 22

ский, «Бедная невеста»); «Мне ли уж нежности заводить? Загнан, убит» (Островский, «Гроза»); «Я убита, уничтожена» (Островский, «Не от мира се­го»). Ср. у Достоевского в «Идиоте»: «Не он польстил, а я польщена»; в «Подростке»: «Пусть я отплачу ему великодушием, но с тем, чтобы это он почувствовал, чтобы он это понял - и я отмщен». Ср.: взволнован, рассеян, уг­ нетен, расстроен, плохо настроен, растроган, тронут, влюблен, привержен, обязан, (хорошо, плохо) сложен, наслышан о ком-нибудь, о чем-нибудь и т.п.

Предикативные слова с формами рода, лица и времени представлялись академикам Востокову и Шахматову спрягаемыми. Действительно, кате­гории лица, времени, а следовательно, и наклонения (и - с большими оговор­ками: возможные оттенки видовых значений, присущие сочетаниям предика­тивных слов с вспомогательными глаголами; ср.: Город стал виден как на ладони; Я останусь должен вам три рубля; Я был бы рад быть вам полезен и т. п.) - все это приближает категорию состояния к грамматической системе глагола. Но глубокая грань между категориями состояния и действия сохра­няется. В грамматической категории состояния нет залоговых различий; ви­довые оттенки сюда привносятся лишь вспомогательными глаголами. Ярче всего здесь выступают формы времени и лица. Наличие категории лица ведет к параллелизму и соотносительности личных и безличных форм. Этот парал­лелизм ярко проявляется, например, в таком грамматическом соотношении: должен - должно (ср.: можно, надо, нельзя) *; нужен - нужно; виден - видно (ср. из-за деревьев было видно зеленую крышу дома); тошен - тошно и т. д.

§ 4. Распространение безличных форм в категории состояния

Безлично-именные формы особенно широко распространены в категории состояния. Их здесь больше, чем слов типа рад, горазд, и они гораздо более резко порвали связь с прилагательными и наречиями 23 . Между полными и краткими формами имен прилагательных и,между соответствующими без­лично-предикативными формами наблюдаются очень значительные грамма­тические и лексические расхождения. Очевидно, это разные слова в современ­ном русском языке. Например, завидный - завиден означает: такой заман­чивый, что можно позавидовать (завидное положение, завидная участь, завидная карьера и т. п.). Между тем безличное завидно в значении сказуемого говорит о чувстве зависти, испытываемом кем-нибудь (мне завидно) или воз­никающем под влиянием какого-нибудь действия (в конструкции с инфинити­вом: завидно смотреть на такое счастье).

Безличное хорошо, которым обозначается состояние внутреннего удовлет­ворения, счастья, хорошего самочувствия (у меня хорошо на душе, мне хорошо), уже отдалилось от слова хороший - хорош. Ср.: дурной и мне дурно; душный и душно, легкий и на душе легко и т. п.

В сущности, отношение хорошо (в сочетании хорошо на душе) к хорошо в предложении Мое здоровье хорошо такое же, как рвет в его рвет к рвет в предложении Он рвет цветы (ср.: Пахнет резедой и Резеда недурно пахнет). Это - омонимы. Таким образом, между безлично-предикативными словами на -о и краткими формами имен прилагательных с той же основой часто нет

* Ср., впрочем, у Лескова: «Это так выходило нужно по их соображению» («Блуждающие огоньки»). Ср. также у Пушкина следы наречного употребления слова нельзя:

Хоть он глядел нельзя прилежней,

Но и следов Татьяны прежней

Не мог Онегин обрести.

(«Евгений Онегин», 8, XIX)

ни грамматического, ни лексико-семантического параллелизма. Другие же разряды безлично-предикативных слов, входящих в категорию состояния, еще более далеки и по своему значению, и по своему синтаксическому употребле­нию от кратких форм имен прилагательных (например: боязно, стыдно, со­вестно и т. п.).

Нельзя не отметить громадного влияния глаголов на формирование ос­новных типов безличных выражений в категории состояния. Так, среди без­лично-предикативных слов на -о, соотносительных с краткими формами имен прилагательных, выделяются четыре основных разряда, находящих полный параллелизм в группах безличных глаголов.

1.Прежде всего это слова, обозначающие чувство, эмоциональное со­стояние, психологическое переживание: грустно, весело, радостно, печально, страшно, смешно, скучно, стыдно, досадно, покойно, тревожно, совестно, тос­кливо, боязно и т. д. «Все время было гадко, стыдно и скучно» (Л. Толстой,«Крейцерова соната»); «На душе тяжело и страшно» (Тургенев, «Фауст»); «В толпе мне было всегда особенно легко и отрадно» (Тургенев, «Ася»). Ср. без­личные глаголы: «Взгрустнулось как-то мне в степи однообразной» (Коль­цов); «И верится и плачется, и так легко, легко...» (Лермонтов) и т. п.

2.Слова, обозначающие физическое состояние иногда как результат внешних восприятий и ощущений: голодно, щекотно, дурно, плохо, горько,больно, душно, мне тепло, холодно и т. п. «Плохо мне. Я чувствую, что разла­гаюсь» (Тургенев, «Дневник лишнего человека») и т. п. Ср. соответствующую группу глаголов: «Я сама в чаю пригубила [порошка], чуть горчит» (Л. Тол­стой, «Власть тьмы»).

3.Слова, обозначающие состояние природы: сухо, тепло, темно, светло,
тихо, холодно, в воздухе парно. «Было солнечно и жарко» (Л. Толстой); «Было так сыро и туманно, что насилу рассвело» (Достоевский, «Идиот»); знойно, прохладно; «Читать было темно» (Л. Толстой, «Крейцерова соната»). Ср. гла­голы потеплело, темнеет, светлеет, подсохло. «Уже совсем стемнело и на­чинало холодать» (Тургенев, «Ермолай и мельничиха»); «Еще только мутно серело от первых лучей рассвета» (Л. Андреев, «Жили-были») и т. п.

4.Слова, обозначающие состояние окружающей среды: кругом было пья­ но и шумно; уютно, удобно, пустынно. «Днем светло и людно» (Тургенев, «Первая любовь») и другие подобные.

Понятно, что среди этих безлично-предикативных слов есть и такие выра­жения состояния, которые, в силу своеобразия своего качественного, оценочно­го значения, не могут иметь прямых соответствий в кругу безличных глаголов (например: мне хорошо, на душе покойно, мне дурно и т. п.). Но общая кар­тина влияния глагола на категорию состояния ясна. По-видимому, в самой системе глагола усиливается встречное течение по направлению к категории состояния. Во всяком случае, видимое отмирание залогового значения у стра­дательных причастий и развитие в них значений качества, а в кратких формах и качественного состояния - в высшей степени показательны. Очень знамена­тельно также, что в разряде безличных глаголов типа неймется, неможется, нездоровится, не терпится и т. п. все заметнее становятся значения и оттенки не действия, а состояния. К категории состояния примыкает и слово будет в значении: довольно, с родительным падежом и предлогом с: Сколько тебе надо денег? Двухсот рублей с тебя будет? Ср.: Ну, будет с него. Ср.: хватит с него; со старухи и этого хватит.

§ 5. Грамматические особенности безличных слов

Разряды безличных слов, подводимых под категорию состояния, неодно­родны. Те из этих слов, которые не имеют омонимов в кругу наречий или прилагательных, и те, которые не соотносительны с наречиями и с краткими формами имен прилагательных, не могут быть отнесены ни к какой другой грамматической категории, кроме категории состояния*. Таковы: можно, должно, надобно, нужно, нельзя, любо, стыдно, боязно, совестно, тошно, ще­котно и др. Точно так же смысловая структура слов завидно, жалко, больно, плохо, дурно (о полуобморочном состоянии), резко отличающихся от своих омонимов, носит яркий отпечаток категории состояния. Естественно, что в словах этого типа развиваются синтаксические свойства, аналогичные глаго­лам. Например…

Отдельные безлично-предикативные слова с формой существительных, а также прилагательных и наречий на –о обратили на себя внимание языковедов еще в начале ХIХ века. Уже А.Х.Востоков, Ф.И.Буслаев понимали, что такие слова, как жаль, лень, нельзя, стыдно, совестно, не могут быть отнесены ни к существительным, ни к кратким прилагательным, ни к наречиям. Но обычно их причисляли к глаголу. А.Х.Востоков в своей «Русской грамматике» к категории глагола присоединил не только слова жаль, лень, льзя, можно, должно , но и краткие прилагательные, не имеющие соответствующих полных – рад, готов, горазд.

Ф.И.Буслаев, несмотря на то, что во многом не поддержал точку зрения Востокова, такие слова, как жаль, лень в своей «Исторической грамматике» считал тоже безличными глаголами.

Некоторые модальные слова категории состояния, например, должно, надо и др., относил к безличным глаголам и В.И.Даль.

Оторванность безлично-предикативных слов от существительных, прилагательных и наречий и близость их к глаголам признал В.А.Богородицкий. В «Общем курсе русской грамматики» он отметил, что слова можно, нужно, должно, надобно «получили уже значение глагольности вследствие того, что их всегда сопровождает или подразумевается при них глагол «быть»».

А.А.Шахматов формы «стало жаль», «становилось хуже», «совестно стало» и т.п. считал спрягаемыми и называл предикативными наречиями («Синтаксис русского языка»).

Большое внимание безлично-предикативным словам уделил проф. А.М.Пешковский. Рассматривая слова нельзя, стыдно, жаль , он подчеркивал, что они, «не будучи наречиями, т.е. не обозначая признака, употребляются тем не менее только при глаголах, и притом не при всяком глаголе, а почти исключительно при глаголе быть». Пешковский, с одной стороны, глубоко сомневался в возможности относить безлично-предикативные слова к наречиям: «Мы всегда наречия мысленно относим либо к глаголу, либо к прилагательному», а безлично-предикативные слова ни при глаголах, ни при прилагательных не употребляются. С другой стороны, он не был уверен в том, что это совершенно отличная от наречий группа слов. Пешковский говорил, что эту категорию слов «надо отделить самым решительным образом» от кратких прилагательных среднего рода. Таким образом, Пешковский тонко описал лексико-грамматическую природу безлично-предикативных слов, но ни к одной части речи их не причислил и не решился выделить в особую группу слов.

Впервые вопрос о категории состояния как особой части речи поставил акад. Л.В.Щерба в работе «О частях речи в русском языке». В этой работе Щерба сначала отмечает, что в русском языке существует группа таких слов, как нельзя, можно, пора, жаль, холодно, светло, весело и т.д., что они употребляются со связкой и функционируют как сказуемое в безличных предложениях, что они служат для выражения состояния. Щерба предложил называть такие слова «категорией состояния». В качестве их формальных признаков он отметил неизменяемость и употребление со связкой.

Подробно описал категорию состояния и без колебания выделил ее в самостоятельную часть речи акад. В.В.Виноградов в своей работе «Русский язык. Грамматическое учение о слове». К категории состояния он отнес «несклоняемо-именные и наречные слова, которые имеют форму времени … и употребляются только в функции сказуемого». В.В.Виноградов отмечает, что категория состояния – это активно развивающаяся часть речи, что формируется она из кратких прилагательных, наречий на –о, существительных, кратких страдательных причастий на –о, некоторых фразеологических сочетаний и единств под сильным «организующим воздействием» глагола.

Однако до сих пор существуют разногласия о выделении категории состояния в особую часть речи. Эти разногласия, видимо, объясняются тем, что процесс оформления особой части речи ещё не завершился и в разных словах достигает разной степени. Наиболее четко на современном этапе развития языка признаки особой лексико-грамматической категории выражены в безлично-предикативных словах, и потому выделение в особую часть речи слов типа рад, готов, намерен, без памяти, замужем и др. в личных конструкциях не может считаться бесспорным.

Хотя в настоящее время продолжается процесс формирования слов категории состояния как особой части речи, некоторые слова данной группы очень древни по своему образованию и были в употреблении ещё в древнерусском языке.

ПР: льзЂ, нельзЂ, надобе, жаль, любо, угодно .

Причина развития и распространения категории состояния кроется в противоречии между морфологическими и синтаксическими свойствами имен и глаголов. Морфологически имя противопоставлено глаголу, а синтаксически имя так же может быть сказуемым, как глагол. Однако имя в русском языке не может приобрести основные семантические свойства глагола, даже если оно употребляется только как сказуемое. Устанавливаются глубокое грамматическое различие между понятием действия, протекающего во времени, наделённого сложными оттенками пространственно-видовых значений и иногда предполагающего разнообразное предметное окружение, и между понятием качественного состояния, в котором являются лица и предметы или которое может быть у лиц и предметов. По мнению В.В.Виноградова, «…сложная и тонко развитая система глагола с его категориями лица, времени и наклонения, с его разнообразными формами управления должна была оказать громадное организующее воздействие на новую категорию состояния… Но глубокая грань между категориями состояния и действия сохраняется. В грамматической категории состояния нет залоговых различий; видовые оттенки сюда привносятся лишь вспомогательными глаголами. Ярче всего здесь выступают формы времени и лица».