(375 слов) Когда зарождается любовь, вы не вправе выбирать, какой ей быть. Вам не предугадать конец или хотя бы середину того пути, что предстоит пройти вместе с этими чувствами. Она может обернуться счастьем или трагедией, но какой бы она не оказалась — она всегда поистине прекрасна. Но эта красота зиждется на твердом основании – верности, без которой невозможно по-настоящему полюбить.
В рассказе И.А. Бунина «Темные аллеи» находятся противоположные примеры, что помогут нам проверить данное утверждение на подлинность. Чувства Надежды к Николаю Алексеевичу не исчезли даже после того, как он ее бросил. Главным доказательством ее чистой любви является то, что она не смогла выйти замуж за другого мужчину. Если бы она сделала это, ее эмоции были бы сведены нами к банальному увлечению молодости, ведь какая же это роковая страсть, если человек спокойно заменил ее на другую? Но Надежда выбрала жизнь в одиночестве, и лишь спустя тридцать лет вновь встретила того, ради кого сделала этот выбор. Надежда все ещё помнит и свою любовь, и свои обиды. Внутри неё томятся боль и разочарование, но даже они не в силах поколебать ее преданность тем чувствам, которые так жестоко ее обманули. Однако она счастлива тем, что почувствовала и пронесла через всю жизнь настоящую, искреннюю, чистую страсть.
Вторым примером является Николай. Он тоже не был равнодушен к Надежде, но его отношение к ней, скорее, потребительское. Он получил, что хотел, и не чувствовал себя ответственным за ту, кого приручил. Вскоре он увлекся другой женщиной и даже искренне полюбил ее, ведь она была представительницей его сословия, а Надя – простой крестьянкой, которую не представишь друзьям и родителям. Казалось бы, он даже не предал, а нашел настоящую любовь и остепенился, но смог ли он построить счастье после того, как разрушил чью-то жизнь? Нет. Он тоже стал жертвой измены самого дорогого человека. Нельзя сказать, что это как-то связано с его прошлым, наоборот: стоит пожалеть его, ведь он понял, как сильно виноват перед Надей. Кроме того, несмотря на пережитое, он не познал настоящей любви: пока он жалуется и сетует на обман, женщина не винит его и не унижается до жалоб.
Таким образом, человек, который изменяет, лишает себя способности действительно сильно любить. Это чувство не может жить в сердце, развращенном предательством. Конечно, порой трудно избавиться от соблазна, но одно воспоминание о любви, чистой и страстной, стоит того, чтобы хранить верность всю жизнь.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Произведения 19 века в основном были посвящены теме любви, но легкая романтическая любовь была неинтересна писателям, необходимо было, чтобы главные герои проверили свои чувства, пройдя ряд испытаний. Писатели в рассказах пытались ответить на главный вопрос о том, что такое любовь, как она влияет на жизнь человека, губит ли она его или же это спасение, как долго это чувство может продолжаться.
Иван Бунин показывает в своих рассказах всю трагичность любви: она прекрасна, но губительна для человека. Обычно любовь у бунинских героев не переходит в семейное русло, где обыденность и быт смогут эти чувства занизить или совсем уничтожить. Вот такую любовь показывает писатель в произведении «Солнечный удар », где главные герои переживают сильнейшие чувства, они влюблены.
У персонажей рассказа нет имен, есть только он, она и их переживания. Такая общность позволяет каждому, кто читает этот рассказ, испытать какие-то свои чувства и воспринимать сюжет по-своему. Несмотря на то, что главная героиня женщина, автор все-таки смотрит на все происходящее глазами героя-мужчины. Традиционное начало в рассказе: главные герои путешествуют на теплоходе, и случайная их встреча оказывается вспышкой нового чувства.
Их влечение настолько сильно, что они решают вступить и в более реальную связь. Не зная имен, они уединяются в одном из номеров. Но уже новый день не приносит им ничего хорошего: после мгновенно вспыхнувшей любви появляется разочарование. Оба они пытаются не вспоминать, что с ними произошло. Они расстаются, так и не познакомившись. Герои не переживают из-за расставания, делая равнодушный вид.
И только через несколько месяцев поручик понимает, что любит и страдает, но он ничего о ней не знает, даже имени. Пройдя через нравственные страдания, герой снова оказывается на корабле. Но теперь нет и следа его веселью, его душа постарела, да и он сам говорит о том, что чувствует себя намного старше, чем есть на самом деле.
Интересно название, которое писатель дал своему рассказу. Солнечный удар ассоциируется с молнией, вспышкой, которое сражает, сбивает человека с ног, но когда исчезает, то человек страдает и мучится. Природа становится еще одним действующим лицом в бунинском рассказе. Она по сюжету присутствует всегда, создавая определенный эмоциональный настрой. Темная ночь накануне близости столь хороша, что они, герои, не могут не оказаться вместе. Рассвет - это зеркальное отражение того чувства, которое внезапно испытали герои: заря потухала, продолжая еще кое-где светится.
Бунин использует окружающий мир, чтобы показать счастье, которое ждет героев впереди. Но огоньки, уплывающие вдаль, - это символ монотонности и рутинности жизни, где не может существовать яркое чувство. Детали, воссозданные автором, помогают более точно показать, как возникает это тонкое чувство, как возникает взаимное влечение молодых тел. Руки у девушки миленькие и сильные, а тело крепкое и смуглое.
Любовь, показанная Буниным, не описывается автором духовно, она лишь физическая. И дальше в текст писатель вставляет много глаголов, чтобы показать реальность картины и то, насколько поступок основных персонажей необдуман. Сама героиня их роман назвала солнечным ударом. Молодая женщина ведет себя рассудительно, показывая своему возлюбленному, что это был легкий роман, в котором не нужно никакого продолжения.
Главный герой ведет себя по-другому. Он тоже не думает о продолжении романа, пока не начинает понимать, что влюблен. Поручик после этого романа уже не может сказать, что оно стало забавным. Воспоминания о том, что произошло - это уже мучения и страдания для главного героя. Не понимая, как дальше жить, он не видит цели в своей жизни, она ему кажется бессмысленной. Его сердце поразил страшный солнечный удар.
В конце рассказа автор показывает читателю и внешний облик героя, чтобы сопоставить его внутренний мир и основные черты его облика. Лицо героя серое от загара, голубые глаза и выгоревшие усы. Иван Бунин опять показывает читателю детали, которые позволяют понять чувства героя. Но автор упорно показывает и доказывает, что у этой любви нет будущего, она не может развиться. Счастье и любовь не могут продолжаться вечно, утверждает автор, они мимолетны, но полны страданий.
«Солнечный удар» - попытка осмысления режиссером не только философского подтекста бунинской прозы, но и закономерностей развития русской истории. Тем не менее, концептуальным стержнем картины становится взаимосвязь личностного и общенационального , погибельный отзвук ошибок прошлого в настоящем, роль мечтательности, лжи и самообольщения в процессе падения человека и страны в целом.
Структура ленты строится на визуальном и интонационном противопоставлении разных временных пластов: события 1907 года решены в элегическом ключе, как воспоминание, приукрашенное и идеализированное памятью, хрупкое, мимолетное и яркое одновременно; реалии 1920 года показаны в темно-серых тонах, сурово и безысходно. Михалков добивается удивительной визуальной дифференциации этих эпизодов: в воспоминаниях изображение отшлифовано, лишено дефектов, пейзажи предстают сошедшими с картин художников XIX века, лица очаровательны; в настоящем времени фигуры и крупные планы поданы во всей их грубой материальности, программно прозаично, с подчеркиванием физических недостатков героев.
Режиссеру мастерски, посредством выразительных деталей удается связать две истории, два времени в единое целое, изобилующее сложной системой символов и отсылок. Интертекстуально в эпизодах 1920 года прослеживается связь с лентой А. Германа «Седьмой спутник»: идеологические споры офицеров Добровольческой армии, попытка осмысления ими своего поражения поданы несколько прямолинейно в обеих картинах, однако они отражают мировоззренческое разнообразие среди людей, сражавшихся под одними знаменами.
Крупный план лежащего в шезлонге героя, когда он уплывает на пароходе в финале, в сочетании с тонкой музыкальной стилизацией под Г. Малера, устанавливает интертекстуальную связь эпизодов 1907 года со «Смертью в Венеции» Л. Висконти: тема ускользающего времени, мимолетности переживания красоты, очарования мечтательного плена, прозвучавшая в итальянском фильме, отзывается в «Солнечном ударе» мощным эхом, но вместе с тем раскрывается на совершенно ином концептуальном уровне.
Смысловым центром картины становится сцена грехопадения главных героев, именно она служит ключом к пониманию выбранной режиссером тактики взаимоотражения времен: поиск ответа на вопрос «Когда всё это началось?» увлекает героя, режиссера и зрителя в воспоминания о мимолетной любовной связи не случайно - подспудным, почти бессознательным движением совести герой догадывается, что совершил какую-то непоправимую ошибку, за которую теперь расплачивается.
Жизнь в была для лучших ее представителей будто подернута мечтательным туманом, они были так погружены в собственные переживания, в движения своих страстей, что не замечали того, что происходило рядом с ними, не придавали этому значения: именно поэтому главный герой так рассеян, растерян, несмотря на звание офицера, не знает подлинной духовной дисциплины и трезвения. Поддавшись чувственному очарованию, он легко увлекается им на путь греха: отрекаясь от Христа, он даже не способен этого понять.
Система подмен, отказа от подлинного в пользу фальшивого, густая сеть лжи опутывает героев, лишая их воли к сопротивлению.
Система подмен, отказа от подлинного в пользу фальшивого и чужого, густая сеть лжи опутывает героев, лишая их воли к сопротивлению: так незнакомая замужняя женщина находится всецело во власти своих представлений, инфантильно жаждет амурных приключений, низводя себя до уровня посмешища; так пассажиры парохода зачарованы низкопробным обманом иллюзиониста-пошляка, не скрывающего своего поверхностного западничества в сцене обеда с главным героем - еще одной важной сцене фильма.
В этом эпизоде герой подвергается тройному опьянению - алкоголем, обаянием марксистских идей и чувственным женским голосом, и во всех трех случаях он имеет дело с подделкой: алкоголь замутняет разум и ослабляет волю, марксистские иллюзии уводят от понимания реального положения дел, пение незнакомки пытается подменить голос и образ любимой женщины. Искушения, встречающиеся в человеческой жизни, бывают порой весьма тонко проработаны - они ищут места в душе путем навязывания связей с прошлым, знакомым, родным, тем, что может поколебать сердце и обольстить его фальшивым сходством с чем-то важным.
Недисциплинированный, несобранный ум главного героя не способен уловить этой тонкой подмены - вместо часов, которые у него были, ему подсовывают другие, которые плохо открываются; часы, моменты его жизни безвозвратно похищены, размолоты в ступе под грязное языческое камлание - здесь прообраз грядущей революции, совершившейся с молчаливого согласия дворянства, смешанного с любопытством к сомнительным идеям.
Крест героя - его неосознанная, никак не защищаемая разумом вера - был похищен после грехопадения, а новый для него уже ничего не значит и превращается всего лишь в дорогое украшение (фраза о десяти рублях за крест приобретает характер метафоры - экзистенциальной платы, цены покаяния, о которой он возмущенно не хочет ничего знать, заглушая свою совесть).
Марксистское влияние вытесняет объективный анализ социальных проблем, подменяя его классовой ненавистью, дарвинизм изгоняет из души трепет перед богосозданностью человека, низводя самого царя до уровня обезьяны (а значит, его теперь можно легко лишить жизни). Легкий, добровольный отказ людей от того, что глубоко укоренено в самом строе их личности, что ее питает и направляет, подверженность мечтательности, обаянию иллюзии, скрывающей от них реальную правду о мире и самих себе, - всё это было подобно мощному солнечному удару, которому, однако, предшествовал долгий перегрев, беспечность, невнимательность к своему духовному здоровью.
Так, очки комиссара-палача Землячки удивительным образом напоминают пенсне незнакомки; шляпа извозчика, везущего героев в гостиницу, выглядит демонически; мальчик-алтарник, на сомнения которого герой когда-то не обратил внимания, возникает спустя годы в образе профессионального убийцы - связь времен неоспорима сегодня никем, но мало кто способен увидеть непрерывную цепь нераскаянных грехов, увлекающих страну к и последующим десятилетиям кровавого беспамятства.
Михалкову удается через сложную систему нелинейных ассоциаций показать духовные истоки русской трагедии, укорененной в личной катастрофе каждого человека: страну составляют люди и именно их жизненные ошибки, образуя погибельную взаимосвязь, ставят ее перед трудноразрешимыми проблемами.
«Солнечный удар» образует единое концептуальное целое с , но если, воссоздавая историческую атмосферу царствования Александра III, Михалков главной задачей ставил раскрытие особенностей национального самосознания, через частную историю влюбленности показал соблазнение России Западом, то в своем последнем фильме режиссер структурообразующим сделал выявление причин беспечной готовности русских стать жертвами греховного обольщения.
Эпизоды воспоминаний в «Солнечном ударе» заставляют также вспомнить атмосферу идиллического сновидения, которым пропитаны многие сцены «Нескольких дней из жизни И.И. Обломова»: пребывая в состоянии романтического фантазирования и прожектерства, русское дворянство не хотело видеть реальных проблем, в то же время нравственные принципы побуждали их не участвовать в мелкой суете нарождающейся буржуазии. Так чуткие, внимательные, тонкие люди оказались погублены своим духовным безволием и беспечностью. А вместе с ними и вся страна.
Создавая в «Солнечном ударе» карикатурные портреты комиссаров, режиссер будто сам не устает удивляться, как эти невежественные, мировоззренчески и культурно ограниченные фанатики смогли одержать победу над образованными и утонченными людьми, но сам же и предлагает ответ: духовная несобранность, некоторая почти обломовская слабохарактерность, мягкость в какой-то момент встретили не добродушное сострадание Штольца, а агрессивное хамство и слепую уверенность в своей правоте, перед которыми дворянство и капитулировало.
Михалков снял фильм и о нас сегодняшних - о нашей пагубной доверчивости, о невнимательности к тому, что происходит в душе.
Михалков в очередной раз снял фильм не только о прошлой, потерянной России, но и о нас самих, сегодняшних - о нашей пагубной доверчивости, о невнимательности к тому, что происходит в душе, о том, как просто потерять таланты и дары, если ими не дорожить, о том, как легко не заметить медленно подбирающийся и настигающий в момент наибольшей разнеженности солнечный удар.
«Как все это случилось?». Это слоган нового фильма Никиты Михалкова «Солнечный удар». По словам режиссера, он пытался соединить в единое целое два произведения писателя Ивана Бунина — одноименный рассказ и дневниковые записи 1918-1919 годов, известные под названием «Окаянные дни». Что же у мастера в итоге вышло?
Литературная канва
Рассказ «Солнечный удар» — небольшой, но очень глубокий текст. У его героев нет имен, они — просто поручик и прекрасная незнакомка. Случайное знакомство на волжском пароходе. Остановка и ночевка в захолустном городке. Отношения, которым безымянные герои не могут найти объяснения — могут лишь подвести итог. «Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара…» — произносит незнакомка. Оставшись наедине с собой, поручик видит лишь номер гостиницы, так неожиданно опустевший. Пустота, заполнившая номер, с неумолимой беспощадностью заполняет сердце поручика и ставит безжалостный вопрос: как он «проведет теперь, без нее, целый день в этом захолустье?».
«Окаянные дни» — записи о сменяющих друг друга днях в новом революционном мире. Это попытка описать перелом эпох, попытка очевидца: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали,— всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…» (запись от 12 апреля 1919 года).
Проклятый вопрос
В одном из интервью Никита Михалков признается: «Я прошел огромный путь. На протяжении 30 лет я так или иначе возвращался к идее снять фильм по мотивам “Солнечного удара”. “Солнечный удар” — это не просто обыденная любовная история. “Солнечный удар” — это провидение, магия, нечто неосязаемое и неуловимое, понятное лишь двоим… Но приблизиться к таинству этого небольшого рассказа, понять его атмосферу можно, лишь пытаясь понять самого Бунина. Поэтому я вновь и вновь стал перечитывать произведения Ивана Алексеевича. И в какой-то момент понял, что хочу показать в фильме разного Бунина, контрастного, узнаваемого и абсолютно незнакомого. Так появилась идея соединить “Солнечный удар” и “Окаянные дни”, где судьба главных героев красной нитью вплетается в жизнь и гибель великой России, русского мира».
Этим обусловлено появление двух сюжетных линий фильма, которые показаны по контрасту — одна в светлых, а другая в темных тонах, и становятся словно двумя сторонами одной медали. Безымянный офицер армии барона Врангеля, поверивший обещанию большевиков выпустить всех сдавшихся врагов за границу и потому оказавшийся в конце 1920 года на юге России в одном из фильтрационных лагерей, задается вопросом: «Как это все случилось? Когда все началось?». Все — это революция, Гражданская война, отступление и… мрачный, холодный лагерь, еще недавно представлявший собою боевые укрепления. Поиски ответа неожиданно уносят героя в лето 1907 года, на волжский пароход «Летучий», где он пережил тот самый «солнечный удар». Так мрачная, подернутая серой туманной дымкой поздней осени реальность чередуется с солнечными днями воспоминаний.
Вопрос, мучающий главного героя в его настоящем, вполне уместно может звучать и в его воспоминаниях: «Как это все случилось?». Как случилось это знакомство помолвленного офицера, с нежностью думающего о невесте, с прекрасной, но замужней незнакомкой? Что привело их на этот корабль и что заставило вместе же провести ночь, чтобы затем навсегда расстаться?
Надежда и ожидание
Логично ли именно такое соединение двух разных линий в одном фильме? Ответ на этот вопрос зависит от того, насколько фильм соответствует произведениям, по мотивам которых он снят.
Собственно, «Окаянных дней» в фильме нет. Дневниковые записи обрываются 20 июня 1919 года, и сам Бунин объясняет это так: «Тут обрываются мои одесские заметки. Листки, следующие за этими, я так хорошо закопал в одном месте в землю, что перед бегством из Одессы, в конце января 1920 года, никак не мог найти их». Действие же фильма происходит в ноябре 1920‑го.
В фильме есть Розалия Землячка, Бела Кун и некто Георгий Сергеевич (явный намек на реального сподвижника Землячки и Куна по «чрезвычайной тройке по Крыму» Георгия Пятакова). Эта тройка была ответственна за организацию «красного террора в Крыму», то есть за массовые казни жителей и пленных офицеров. В «Окаянных днях» о Землячке, Куне и Пятакове ничего не сказано.
Единственное, что объединяет дневник Ивана Бунина и фильм Никиты Михалкова,— это ожидание. Практически каждый день в записях Бунина отмечен всеобщим ожиданием, что вот-вот Петроград, Москва, Одесса или какой-нибудь другой город будет взят немцами, силами Антанты или одним из генералов бывшей царской армии. Символом надежды в Одессе становится французский миноносец; вот как пишет об этом Бунин: «Все бегают на Николаевский бульвар смотреть на французский миноносец, сереющий вдали на совершенно пустом море, и дрожат: как бы не ушел, избавь Бог! Все кажется, что есть хоть какая-то защита, что в случае каких-нибудь уж слишком чрезмерных зверств над нами миноносец может начать стрелять… что если он уйдет, уж всему конец, полный ужас, полная пустота мира…». Ожиданием переполнены и герои фильма — ожиданием решения своей участи. Надежда на эвакуацию еще теплится.
В фильме повествование «Солнечного удара», краткое и лаконичное, дополнено различными сценами — удачными и неудачными. Полет страсти поручика к прекрасной незнакомке иллюстрируется комедийными отступлениями: погоней за шарфиком, фокусами иллюзиониста, знакомством с эксцентричной супругой иностранца, путешествующего на том же пароходе, а также философскими разговорами, которые проходят мимо сознания поручика, опьяненного нахлынувшим чувством. Итог этого полета в ленте показан — в рассказе Бунина отсутствует, ибо произошедшее понятно и без слов. Думаю, что и фильм бы не пострадал от некоей недоговоренности и тайны.
Смыслы
Автор фильма скорбит о потерянной России и, возможно, поэтому ее в некотором смысле идеализирует. Она показана в светлых тонах, в ней все прекрасно. Даже «солнечный удар», произошедший с главными героями. Но идеализировать для Михалкова — не значит одобрить всего, поэтому ответ на главный вопрос: «Когда все это началось?» — кроется где-то в истории на пароходе во время путешествия по Волге.
Ответ содержится в монологе одного из офицеров в финале фильма: «Все сами сделали, все своими руками сделали. Мы что, не видели? Не понимали что-то? Я все видел, все понимал, только ручками своими ни к чему прикасаться не хотел. А зачем? Пусть это кто-то другой, пусть это как-то само… И успокоились. Страна большая. Здесь загадим — туда перейдем, там усядемся. Места много. Обойдется… А не обошлось… Какую страну загубили! Вот этими руками какую страну загубили. Целый мир загубили, человека русского, государство русское загубили. Ну и как, как теперь с этим жить?».
Почему-то эти слова ждешь, когда начинаешь смотреть фильм. Ведь проблема всегда — не где-то вовне, она всегда — внутри. В этом смысле фильм не говорит чего-то нового и не открывает неизвестного. Получается, что главный посыл «Солнечного удара» таков: за беспечность и опьянение страстью можно очень дорого заплатить.
Фильм производит двойственное впечатление. Это попытка объяснить, что где-то в уже далекой, но идеальной и светлой России произошла ошибка, роковой «солнечный» удар, изменивший ход истории. Но от нагромождения подробностей словно теряется легкость и бунинская краткость…
Фото из открытых интернет-источников
Газета «Православная вера» № 23 (523)
Иван Алексеевич Бунин сегодня, пожалуй, более других писателей начала XX века заслуживает звания классика. Та бурная революционная эпоха, в которую он жил, не могла не повлиять на его человеческое и писательское мировоззрение, но Бунин, в отличие от других больших художников - Горького, Шолохова, Замятина, - остался верен избранному еще в молодости пути служения литературе как таковой, безотносительно к ее классовой, идейной, социальной направленности. Безусловно, у Бунина есть произведения в высшей степени злободневные (вспомним хотя бы «Окаянные дни»), и высказывания его о событиях в тогдашней России более чем определенны с политической точки зрения, но все-таки главное у писателя не это. Основным содержанием его произведений стало то, что волновало и занимало нас на протяжении всей нашей истории: проблемы взаимоотношения человека и мира, добра и зла, вечного и сиюминутного, и именно это побуждает нас сегодня читать и перечитывать Бунина, заново переживая то, что переживали до нас миллионы людей. Воистину прав тот, кто впервые сказал: классика всегда современна. И, конечно же, одной из вечных тем, воплощенных в творчестве Бунина, является любовь. Понимание писателем главного человеческого чувства далеко не тривиально. Попробуем же разобраться, каково оно и почему в произведениях Бунина любовь предстает как «солнечный удар».
Жизнь, попавшая под всевидящий бунинский взгляд, поражает не только силой художественной изобразительности, но и своей подчиненностью каким-то внутренним, неведомым человеку законам. Нечасто прорываются они на поверхность: большинство людей так и не испытывают их рокового воздействия. Словно отдавая дань модернистским настроениям того времени, Бунин ищет примеры вулканического извержения страсти, которая трагически подчиняет человека своим слепым силам.
Собственно, эта трактовка угадывается уже в некоторых предреволюционных произведениях писателя. Вспомним «Игната», «Сны Чанга» или рассказ 1916 года «Сын», который как бы предваряет «Дело корнета Елагина». Разве убийство Эмилем госпожи Моро и последующая неудачная попытка покончить с собой не продиктованы теми же неумолимыми причинами, что и смерть артистки Сосновской от руки Елагина?
Как и встреча Эмиля с госпожой Моро, знакомство и сближение Елагина с Сосновской означает не просто любовь, а «жуткий расцвет, мучительное раскрытие, первую мессу пола». Елагин говорит следователю:«... наша несчастная встреча с ней - рок, Божья воля». И в другом месте сам автор характеризует Сосновскую: «Жизнь ее была сплошным томлением, непрестанной жаждой уйти прочь от постылого земного мира».
Здесь, как и в других рассказах 20-х годов («Огнь пожирающий», «Воды многие», «Преображение»), смерть - разрешительница всех противоречий. И позднее, в новеллах знаменитого сборника «Темные аллеи», слышен тот же голос отчаяния, словно говорящий «нет» человеческому счастью. После долгой разлуки и размолвок соединяются Алексей Мещерский и Натали («Натали»), но вскоре героиня умирает в преждевременных родах. Далеко от России встречаются два эмигранта - официантка парижской столовой Ольга Александровна и генерал Николай Платонович, оба изгнанные с родины, оба одинокие, но судьба в последний раз наказывает их: неожиданно генерал умирает («В Париже»),
Да, может показаться, что эти и многие другие произведения Бунина окрашены пессимизмом. Известно высказывание Горького: «Бунин переписывает “Крейцерову сонату” под титулом “Митина любовь”». Мне кажется, с этим можно и даже нужно поспорить, ведь в «любовных» рассказах Бунина нет и следа того аскетического отрицания плоти, которое пронизывает насквозь произведение Л.Н. Толстого.
Митина любовь к Кате - это необыкновенное по силе и чистоте чувство, которое в сравнении с «обыденным» увлечением Кати выглядит почти сверхъестественным. Для Мити трагическое противоречие заложено с самого момента зарождения их любви. «Уже и тогда нередко казалось, будто есть две Кати: одна та, которую с первой минуты знакомства с ней начал настойчиво желать, требовать Митя, а другая - подлинная, обыкновенная, мучительно не совпадавшая с первой». Митя гибнет, когда эта другая Катя разбивает созданный им идеал, и его сближение с бойкой деревенской молодухой Аленкой лишь обостряет ощущение страшной утраты. Настоящая любовь - величайшее благо, и она отнюдь не ограничивается сферой платонического, но и одной чувственностью ее не подменишь, - словно говорит нам писатель.
Целомудренный юноша чувствует себя обкраденным, опустошенным в мире, где любовь - всего лишь предмет торговли, либо по-деревенски откровенной («за пятерку на поросят»), либо «одухотворенной» Катиным «служением искусству». Такой любовью Митя жить не может. Своим характером, строем чувств, силой и стойкостью любви Митя похож на героев ранних бунинских рассказов, например, на Андрея Стрешнева («Последнее свидание»), не умеющего «просто любить» и жестоко обманутого Верой. Кстати, как и Катя, Вера объясняет свой поступок любовью к искусству, в данном случае к музыке.
Необычайная сила и искренность чувств свойственна героям бунинских рассказов, и в них нет смакования интимных сторон отношений между мужчиной и женщиной. Там, где любовь, - все свято. Некий поручик встретил на пароходе незнакомую, соблазнительную женщину, замужнюю и вполне порядочную («Солнечный удар»). Что это? Заурядный адюльтер? «Пароходный» роман? «Даю вам честное слово, - говорит женщина поручику, - я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. На меня точно затмение нашло. Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара». Чувственный порыв героев рассказа постепенно и словно против их воли вводит поручика и женщину в заколдованный мир новых отношений, которые действуют на них сильно и больно, и тем страшнее оттого, что они расстались навсегда и как бы умерли друг для друга. Дорожное приключение перерастает в настоящее потрясение, от которого сердце уже не оправится. Трудно отыскать другой рассказ, который в столь сжатой форме и с такой силой передавал бы драму человека, познавшего вдруг подлинную, слишком счастливую любовь. Счастливую настолько, что, продлись близость с этой маленькой женщиной, любовь тотчас же ушла бы, оставив лишь боль, причиненную «солнечным ударом».
Такова любовь по Бунину. Слепой рок, драма несоответствий, трагедия безысходности. Можно роптать и жаловаться, получив солнечный удар, но нельзя жить без солнца. Можно сетовать на злую судьбу, приведшую к разрушительной любви, но нельзя жить вовсе без нее. Мне кажется, именно это говорит нам И.А. Бунин в своих произведениях, и до сих пор они дороги нам и любимы нами потому, что в них мастерство большого художника сочетается с оригинальным и в то же время очень близким любому человеку видением мира, в котором мы живем и умираем и в промежутке между этим, конечно же, любим.
Загрузка...
